А об остальном тебе поведают мои ангелы.
Чаще всего так получается, когда ты один.
Я зашла в Армянский собор. Не знаю, кто обитает в прилегающих помещениях, а может, просто репетировали концерт, но отчетливо звучала какая-то оперная ария, явно вживую. Сквозь высокие витражи под острым углом падали солнечные лучи. В их свете на полу стоял человек на коленях и молился. Стоял перед иконой, но и перед лучами тоже. По проходу между скамьями бежал совсем маленький мальчик. Через ряд от меня он остановился, улыбнулся и помахал мне рукой. Я помахала в ответ.
Рядом остановилась экскурсия. Вообще, поток людей там непрерывный, но странным образом он все время остается за кадром. "Реставрация витража стоит в десять раз дороже, чем новый витраж. А денег, конечно же, не было. Однажды художник в львовской кофейне разговорился со случайным человеком, пожаловался, что никак не найти достаточно денег на восстановление двух больших витражей собора. И тот человек вынул пачку денег и отдал художнику. Там было на полтора витража. Никто не знает, кто это был, потому что у армян пожертвования по традиции должны оставаться анонимными."
Пахло миррой.

Фото отсюда
Я зашла в Армянский собор. Не знаю, кто обитает в прилегающих помещениях, а может, просто репетировали концерт, но отчетливо звучала какая-то оперная ария, явно вживую. Сквозь высокие витражи под острым углом падали солнечные лучи. В их свете на полу стоял человек на коленях и молился. Стоял перед иконой, но и перед лучами тоже. По проходу между скамьями бежал совсем маленький мальчик. Через ряд от меня он остановился, улыбнулся и помахал мне рукой. Я помахала в ответ.
Рядом остановилась экскурсия. Вообще, поток людей там непрерывный, но странным образом он все время остается за кадром. "Реставрация витража стоит в десять раз дороже, чем новый витраж. А денег, конечно же, не было. Однажды художник в львовской кофейне разговорился со случайным человеком, пожаловался, что никак не найти достаточно денег на восстановление двух больших витражей собора. И тот человек вынул пачку денег и отдал художнику. Там было на полтора витража. Никто не знает, кто это был, потому что у армян пожертвования по традиции должны оставаться анонимными."
Пахло миррой.

Фото отсюда